Уже
неделю город гудел. Шутка ли: собирались превратить в пыль символ, который был
маяком для многих людей много лет; символ, который для большинства всегда был
чем-то личным. Символ, который был частью городского пейзажа и в реальности и
на изображениях.
Конечно,
сразу до крайности не дошло. Горожан «по-честному» опросили о том, какой бы они
хотели видеть её, свою Родину-мать местного разлива. И мысли и проекты этих людей были
столь разными, что глядя на каждый из них, просто невозможно было не поймать
себя на мысли: откуда у людей такая фантазия. Теперь ясно: все хотели ЕЁ
спасти. Очень хотели.
Но,
увы. Как оказалось, что этот опрос общественного мнения был просто ширмой,
способом выиграть время. А потом люди услышали сухое и безоговорочное:
«Казнить, нельзя помиловать!» Ах, эта запятая! Как жаль, что не случилось
поставить её в другое место!
Город
гудел. Разрушители носились по окрестным домам, чтобы промерить, просчитать и
пронюхать: надо же быть уверенными, что от взрывов и падения не порушится
что-то, что не планировалось. Даже метро решили закрыть. Территорию вокруг
огородили, на НЕЁ надели чехол, чтоб осколки не разлетелись по округе. Вроде
всё. Назавтра – конец истории.
Но
тут, как гром среди ясного неба, команда ребят, которые хотели, чтобы всё было
честно, влезли на самую вершину. Рано утром, как шпионы. Они шли туда для того,
чтобы людям дали шанс решить самим: «да, убираем» или «нет, оставляем». А не
так, чтоб втихушку, выдавая божий дар за яичницу, прикинуться дураками и делать,
как роботы, что сказали.
И, конечно, поднялся шум, не нужный тем, кто
собирался набить (и набил) свой карман на этом деле. Но когда этим шишкам на
тонированных иномарках, приехавшим на место действия для «урегулирования»
ситуации задали один простой вопрос: «Вы собираетесь как-то спасать, снимать
ребят?», они лишь отвечали, словно делая одолжение: «Замерзнут – сами слезут!»
И всё. Слава Богу, что когда так оно и вышло, ребят хотя бы домой отпустили,
облегчив их карманы на несколько сотен. И жаль, что это так и осталось
последним криком надежды обречённых…
И
настало утро гибели. Последний рассвет легенды. И она встретила его достойно.
С
самого раным-ранёшенька на ристалище были направлены объективы тысяч камер.
Сотни и сотни людей стекались к центру города, чтобы лично посмотреть как
рушится эпоха, а вместе с ней и надежда на лучшее, и вера в хорошее. И вроде
были приняты все меры: чехол, который уже срывало ветром, который словно бы тоже
не хотел самого страшного, надели обратно, центр города вычистили от людей и техники,
и завыла сирена.
Сначала
одна, которая даже через телеэкраны и экраны компьютеров пустила по спинам
холод и мурашки. Затем вторая, ознаменовавшая начало конца. После второй сирены
повисла пауза и звенящая тишина, разве что только те, кто вели трансляции по
телевидению и стримы в Интернете, не смолкали, захлёбываясь от эмоций и
нетерпения.
И
рвануло. И сразу стало ясно, что это провал. Потому что рвануло там, где
кончался тот самый чулок, который как стало очевидно, был надет ниже, чем надо.
Каким-то витиеватым наскоком разлетелся звук во все стороны, а за ним и осколки
и глыбы. Откуда-то сквозь свист и улюлюканье донеслось:
-
Ах ты ж ….!
-
Попало! Попало в человека! Скорую!
Но,
слава Богу, обошлось. Камень, и правда, прилетел кому-то толи в ногу толи в
руку, но сильно не повредил. Кому-то стало плохо с сердцем, но, как потом
оказалось, врачи и здесь не сплоховали. Но это потом.
А
в тот момент, монумент десятилетий дрогнул и пошёл вниз, но явно не так, как
предполагалось: не сразу упал на бок, а просел, разорвав собственное основание,
в него как в трубу, а потом рухнул сквозь этот прорыв, испустив свой дух в виде
облака пыли, и приземлился на подготовленный земляной вал. В момент падения
сквозь гул и клёкот откуда-то со стороны тех, кто нажимал на кнопку, донеслось:
-
Валера, ё.. . .ю …ть, куда она падает!
-
Да я ..бу чтоли, щас развалит что-нибудь
– узнаем!
Кто
такой Валера и кто его собеседник, останется тайной навсегда.
Все
замерли. Но не замолкили!
-
Вторая часть!? - гаркнули зеваки на одной из крыш.
Но
её не было. Только кучка пятен в черных пальто и касках высыпали и забегали по
обломкам былого величия, лежавшим уже, будучи вбитыми в землю. Они, эти пятна,
размахивали руками и о чём-то явно спорили. Пауза затянулась. И вдруг сирена
подала голос в третий раз, отчего пятна удрали в укрытие в мгновение ока. Но
взрыва не последовало. Все ждали.
Но
ни через минуту, ни через пять, ни через десять ничего не взорвалось. Все опять
ждали, пока, наконец, палачи не
объявили:
-
Всё, кина не будет… Всё, больше
взрывов не будет!
И
горожане отправились, кто куда: завтракать или обедать и смотреть, что
наснимали за эти часы послерассветной агонии умирающих надежд.
Теперь
на месте, когда то притягивавшем взгляды десятков и даже сотен тысяч людей
стоял разорванный с одной стороны «зуб» - всё что осталось, всё что ещё нужно
было стереть с лица многострадального города. Всё потихоньку стихало. Только
доносилось из раций полиции и спасателей, то что, по идее, не должно было
говориться вслух:
-
Да кто ж знал, что она так-то свалится!...
-
И ведь всю вторую закладку разломала!....
-
Да и по..й, завалили и ладно!
И
помехи, помехи….
Лишь
через пару часов объявили более-менее внятно: «То что осталось, разберёт
техника, без взрывов и шума».
А
горожане только ухмылялись: «Ну. посмотрим, посмотрим. Как-то у вас это выйдет:
там пойди ещё подберись к ней…»
А
ещё через несколько часов разрушители бодро рапортовали о том, что всё прошло
по плану, без сбоев. Вот только за натянутыми улыбками скрывалась совсем
другая, настоящая правда: всё прошло, позор остался.
Всё
было кончено.
P.S.
Через
несколько дней, останки того, что когда-то было символом города-миллионника,
всё ещё держали глухую оборону и не сдавались. Видимо в честь этого одним из
следующих вечеров после очередного дня тщетных попыток разрушения, был дан
салют, который виден был, пожалуй, половине города.
-
Что там, папа? – раздался детский голос из одной из квартир, чьи окна выходили
как раз в ту сторону.
-
Сейчас башенка упадёт, сына! – ответил папа, стоя на балконе и снимая
происходящее на камеру смартфона.
Но
и в этот раз «башенка не упала». Зато кто-то из тех пятен в касках, наутро
сказал: «Ну, наверное, у кого-то из сторожей день рождения был, вот и стреляли…»
Да,
сторожа у нас нынче неплохо живут.
